Простившись с искусством Гермеса и его удивительными адептами, вернемся к эпохе
раннего Средневековья. Миновало уже семь столетий с той поры, как на магию
обрушились жестокие гонения. Она почти истреблена. Церковь же выстроила свой
дворец на прочном фундаменте и не чувствует больше никакой угрозы своему
благополучию. Из этого-то чувства безопасности и родилась относительная
терпимость, пришедшая на смену былой жестокости. Специалисты в области народных
верований и обычаев прошлого наглядно продемонстрировали этот факт.
Ранние законы против магии подчас оказываются необычайно мягкими и снисходительными. В
"Салической правде" – сборнике обычного права салических франков – говорится,
что "ведьма, евшая человеческую плоть и уличенная в этом преступлении, да
заплатит восемь тысяч денариев, то есть двести золотых пенни". Штраф велик, но
и преступление чудовищно для эпохи, когда склонность к некрофагии не могла
объясняться психическими расстройствами и воспринималась исключительно как
гнусное извращение, заслуживающее тяжкой кары.
"Салическую правду" утвердил король Хлодвиг I (466 – 511). Она предписывает
штраф в семьдесят два пенни и половину золотой монеты за насылание чар при
помощи колдовских узлов. Как ни странно, большинство штрафов за преступления,
совершенные при помощи магии, оказываются не столь крупными, как за оговор –
несправедливое обвинение человека в занятиях колдовством.
Согласно другому кодексу той эпохи, "Рипуарианской правде", всякое зло, причиненное колдуном –
будь то членовредительство или ущерб, нанесенный имуществу, – каралось
исключительно денежной компенсацией. В сомнительных случаях обвиняемый мог даже
отвести от себя подозрения, поклявшись в невиновности.
По законам Карла Великого, чародея или колдуна сажали в тюрьму, и в течение трех месяцев он
должен был каяться. Закон Уитреда, короля Кента, изданный в 690 году,
повелевает: "Если раб принес жертвы бесам, да заплатит он шесть шиллингов, или
будет подвергнут порке!". Примечательно, что для знатных людей наказание за подобные проступки было более
суровым, чем для простолюдинов.
В древнейшем из дошедших до нас сборников дисциплинарных мер, применявшихся церковью, – "Liber Poenitentialis" святого
Леонарда (VII век) – за столь гнусное преступление, как принесение жертвы бесам,
назначается "один год покаяния, если это деревенщина из низкого сословия; если
же это более знатный человек, то десять лет".
Иное дело, если речь шла о жизни короля или любого члена королевской семьи.
Попытка убить правителя при помощи колдовства каралась очень жестоко.
Иногда обвинение в колдовстве служило лишь предлогом для избавления от какого-нибудь неудобного придворного.
Однако законодательство той эпохи вовсе не требовало столь суровых мер, как те, что
применялись в ходе подобных процессов.
Если были законы против колдовства, значит было и колдовство. Магию не удалось
искоренить окончательно, что можно понять уже из вышеизложенной истории
алхимического искусства. Правда, герметизм развивался, главным образом, на
Востоке, а ранние схоласты Франции, Испании и Англии почти не упоминают о нем.
Но зато из западноевропейских трактатов мы узнаем, что в среде простого народа
сохранилось множество языческих обычаев: наведение чар, магические узлы, ношение
масок и костюмов фантастических животных, ночные сборища колдунов, использование
в магических целях талисманов, трав, камней и ядов, заклинания и заговоры,
поклонение демонам, – все эти и многие другие приемы практической магии
оставались в ходу в эту обманчиво спокойную эпоху. В магию верили все – в том
числе ученые, правители и священники.
Четкого разграничения между магией и колдовством авторы того времени не
проводят. Большинство из них осуждает подобные занятия, и лишь немногие считают
чародейство предметом, достойным исследования. С астрологией дело обстояло
сложнее. Знакомство с философией внушало ученым более высокое уважение к
звездочетам и математикам, чем к простым колдунам. Так, Боэций (480? – 524?),
автор знаменитого "Утешения философией", верил в то, что звезды оказывают
влияние на людей и земные события.
Исидор Севильский (560? – 636) был менее искушен в философии, но зато больше
интересовался самым простым колдовством. Он верил в знамения, чудеса и
мистический смысл рождения уродов. В историческом обзоре он называет
изобретателями магии Зороастра и Демокрита. Магию Исидор отождествляет с колдовством,
с чарами, возмущающими воздух, и заклинаниями, насылающими смерть.
Будущее, по его мнению, можно узнать посредством гадания, и т.д. Порицая магию,
Исидор заимствует аргументы у отцов церкви.
Английский историк и монах Беда Достопочтенный (675 – 735) тоже верил в чудеса и
гадания. Григорий Великий, папа с 590 по 604 год, уделяет основное внимание тем
областям магии, которые так или иначе связаны с церковной практикой. Его
излюбленная тема – одержимость человека бесами. Григорий на удивление
легковерен: он принимает за чистую монету самые разнообразные суеверия и сказки.
Много рассуждает он также о чудесах, совершавшихся святыми.
Помимо подобных сочинений, в ходу были также довольно путаные компиляции из
фрагментов античных текстов. Такие сборники ошибочно приписывались различным
знаменитым авторам древности. Жалкими крохами древней мудрости приходилось
довольствоваться тем, кто искал пищу для размышлений в эти бесплодные времена.
Следующая глава ►
Содержание
Главная ► История & Пророчества
