Какова же была теоретическая база алхимических опытов? В основе всей
алхимической системы лежали две теории: теория строения металлов и теория
порождения металлов. Металлы, по мнению алхимиков, состояли из различных
веществ, и в каждом из них обязательно содержались сера и ртуть. Сочетаясь в
различных пропорциях, эти вещества образовывали золото, серебро, медь и т.д.
Предполагалось, что в золоте доля ртути велика, а доля серы – мала; в меди же,
например, оба эти ингредиента содержались примерно в равных количествах. Олово
представляло собой несовершенную смесь из малого количества "загрязненной" ртути
и значительной доли серы, и так далее.
Все эти умозаключения изложил в VIII веке арабский алхимик Гебер. Он же заявил,
что, согласно древним адептам, путем известных операций можно изменять состав
металлов и тем самым преображать один металл в другой. Эта теория порождения
металлов формулировалась в средневековых алхимических трактатах довольно четко.
Процесс, происходящий в алхимическом сосуде, уподоблялся процессу порождения
животных и растений. Так, чтобы произвести на свет тот или иной металл,
необходимо было приобрести его семя.
Такого понятия, как неорганическое вещество, для адепта алхимии не существовало:
с его точки зрения, каждое вещество было живым. Жизнь веществ находилась под
тайным влиянием звезд – безмолвных мастеров, неторопливо ведущих металлы к
совершенству. Несовершенное вещество мало-помалу преображается и в конце концов
становится золотом. Отдельные герметисты, которым удалось постичь символ змеи,
кусающей свой хвост, утверждали, что природа работает безостановочно и что
идеальная субстанция претерпевает новые трансформации, возвращаясь к состоянию
неблагородного металла. Цикл изменений вечно повторяется.
Однако все это были лишь гипотезы, и для подтверждения их необходимо было
провести успешную трансмутацию. Начиная с XII века алхимики стали утверждать,
что для трансмутации необходим некий агент-реактив. Этот агент называли
по-разному: философским камнем, философской пудрой, великим эликсиром,
квинтэссенцией и т.д. Соприкасаясь с жидкими металлами, философский камень
должен был превращать их в золото. Описания этой чудотворной субстанции у разных
авторов различны. Парацельс характеризует ее как твердую и темно-красную;
Беригард Пизанский говорит, что она окрашена в маковый цвет; Раймунд Луллий
уподобляет ее окраску цвету карбункула; Гельвеций уверяет, что держал ее в руках
и что она была ярко-желтого цвета. Все эти противоречия примиряет арабский
алхимик Халид (вернее, автор, писавший под таким псевдонимом): "Этот камень
объединяет в себе все цвета. Он белый, красный, желтый, небесно-голубой и
зеленый". Так было достигнуто соглашение между всеми философами.
Философский камень не только может трансмутировать металлы, но и обладает
другими чудесными свойствами: он способен исцелить любую болезнь и продлить
человеческую жизнь далеко за пределы, поставленные природой. В такие же
достоинства философского камня верили алхимики Дальнего Востока. Были свои
адепты алхимического искусства и в Китае, задолго до того, как эта оккультная
дисциплина зародилась на Западе. В этой книге мы не намерены подробно вдаваться
в сложные проблемы индийской и дальневосточной магии, но обойти стороной
китайскую алхимию невозможно, ибо она, судя по всему, повлияла на развитие алхимии западной.
Китайцы считали золото бессмертной субстанцией и верили, что если человеческий
организм усвоит его, то также станет бессмертен. Проблема заключалась в том,
чтобы создать такое "чудотворное целебное снадобье", ибо обычное золото, даже
измельченное в порошок, не усваивалось. Китайцы стремились найти новый способ
обработки золота, не связанный с физическим расщеплением его на мелкие частицы.
Они надеялись, что золото путем растворения удастся преобразовать в чудесную
пудру, золотую пыль, которая при поглощении "распространится облаком тумана,
словно ветер, влекомый дождем", по пяти главным органам человеческого тела.
Получить такую пудру можно было лишь посредство алхимических операций. Это
универсальное лекарство, "хуаньтань", должно было освободить своего владельца от
всех земных страданий. Оно вырастит новые зубы, оно покроет лысину старика
густыми темными волосами и вернет девственность и здоровье его больной жене.
"Подобное порождает подобное" – это старая аксиома симпатической магии: самый
совершенный металл, не подверженный порче, порождает бессмертие и совершенство.
Китайский алхимик пользовался в своей работе магическими формулами и верил в
благотворное влияние звезд на разнообразные и трудоемкие алхимические процедуры, к которым прибегал.
Китайцы, в отличие от европейцев, верили в то, что великой магической силой
обладает не только настоящее, но и искусственное золото. Из киновари и прочих
веществ восточные адепты пытались создавать сплавы, похожие на золото. Чтобы
достичь бессмертия, достаточно было регулярно есть из посуды, сделанной из
такого сплава. Но великий Вэй Боян (около 150 года нашей эры) не довольствовался
искусственными заменителями золота. Легенда гласит, что ему удалось изготовить
настоящее золотое снадобье. Вместе со своим учеником Ю он достиг бессмертия;
бессмертной стала и собака мудреца, съевшая остатки чудотворного эликсира.
Китайцы стремились "всего-навсего" к омоложению и вечной жизни, и идея
философского золота была им незнакома. Алхимическое искусство возникло у них
приблизительно в 100 – 150 годах до нашей эры, когда на Западе оно еще было неизвестно.
На Западе же главной целью алхимиков была трансмутация металлов, а самой
насущной проблемой – вопрос о соотношении исходного металла и золота,
получаемого "на выходе". Иоганн Кункель (1630 – 1703), ставший адептом
алхимического искусства, когда оно уже клонилось к упадку, и занимавшийся, по
сути, не столько алхимией, сколько химией, скромен в своих оценках. Он полагает,
что неблагородный металл при соприкосновении с философским камнем даст лишь
вдвое большее количество золота. Но англичанин Гермспрейсер верил, что на выходе
золота получится в пятьдесят раз больше, чем исходного вещества. Роджер Бэкон
заявлял, что металл, преобразившись, умножится в сто тысяч раз, а Исаак
Голландец и вовсе довел эту цифру до миллиона. Подсчитав, во сколько раз
умножится металл при трансмутации и получив поистине астрономические цифры,
Луллий восклицает: "Будь ртути достаточно, я мог бы превратить в золото целый океан!".
Вот какие чудотворные силы таились в философском камне. Но в чем заключалась его
сущность? Мог ли он представлять собой составное вещество сродни тем священным
камням, которые производили древние египтяне? Маловероятно. Египтяне
действительно изготовляли "магические" камни, которые затем становились
объектами поклонения. Эти камни наделялись сверхъестественным могуществом, как
мусульманская Кааба. Плутарх сообщает, что Кифи, священный камень египтян,
состоял из многих веществ – из золота и серебра, а также из "хестеб" и "мафек"
(синего и зеленого камня). Другие авторы перечисляют различные металлы и
минералы, сплавлявшиеся для получения вещества, которому поклонялись в городе
Эдфу: это были золото, серебро, "хестеб", "хенем", "мафек", "хертес" и
"несенем". Какие минералы обозначались этими названиями, неизвестно, а качества
сплава еще более загадочны. Но Кифи был священным предметом, а следовательно – магическим.
Философский камень также заключал в себе чудесные свойства, которые можно
назвать магическими. Вот как говорит об этом Агриппа: "Одного тела для операции
недостаточно. Поэтому все знаменитые поэты и философы утверждают, что мир и все
небесные тела должны иметь душу, а также и разум; так, Марк Манилий в своей
"Астрономии для Августа" поет о том, что:
Плотским миром великим, что в формах разнообразных
Воздуха, тверди земной, морей и огня предстает,
Правит душа божества, божество надо всем
Царствует мудро...
А Вергилий, обильный философской мудростью, поет так:
Землю, небесную твердь и просторы водной равнины,
Лунный блистающий шар, и Титана светоч, и звезды, -
Все питает душа, и дух, по членам разлитый,
Движет весь мир, пронизав его необъятное тело.
Этот союз породил и людей, и зверей, и пернатых,
Рыб и чудовищ морских, сокрытых под мраморной гладью.
Душ семена рождены в небесах и огненной силой
Наделены – но их отягчает косное тело.
О чем еще могут говорить эти стихи, как не о том, что мир должен не только
обладать духом-душой, но и быть сопричастным божественному уму; и что
изначальное достоинство, сила всех низших вещей, зависит от мировой души? Все
платоники и пифагорейцы, Орфей, Трисмегист, Аристотель, Теофраст, Авиценна,
Альгазель и все перипатетики признают и подтверждают это.
Не только Агриппа, но и все ученые на протяжении многих веков признавали, что
вселенная состоит из четырех элементов – огня, воды, земли и воздуха. Однако
существует еще и пятый элемент – квинтэссенция, пронизывающая весь мир,
проникающая и в надзвездные сферы, и в подземные недра. Это и есть душа-дух
мира, одухотворяющая все тела. Правда, ее "отягчает косное тело", она невидима и
несвободна. Но она вездесуща, и в руках того, кому удастся освободить пятый
элемент от материи, окажется великая творческая сила, которой Бог наделил
материальный мир. Древние богини роста и плодородия, такие как Исида, были для
алхимика не более чем эмблемами квинтэссенции, порождающей силы, заключенной в философском камне.
Следующая глава ►
Содержание
Главная ► История & Пророчества
